Добро пожаловать
в СНГ-регион!

Ла-5 К. А. Евстигнеева, 240 ИАП. 53 персональные победы, 3 групповые. Самый результативный пилот Ла-5, автор DrNooooo, Скачать

Кирилл Алексеевич Евстигнеев, чей день рождения мы отмечаем 4 февраля, по свидетельству не только однополчан, но и многих пилотов, знавших его, вполне достоин носить звание «летчик от Бога». Как и многим юношам в Советском Союзе, ключи от неба ему подарил аэроклуб. «Лётчик – кремень», – так называл Кирилла Алексеевича другой выдающийся воздушный боец Великой Отечественной войны и однополчанин – Иван Никитович Кожедуб.

Но сначала была тяжелая крестьянская жизнь в семье, имевшей девятерых детей. Кирилл, родившийся в 1917 году селе Хохлы Курганской области, был одним из самых младших в семье. Отец старался как мог, чтобы вывести детей «в люди», дать им образование. Тем не менее, учиться будущему летчику Евстигнееву пришлось недолго. Окончив 7 классов, Кирилл Алексеевич поступил в фабрично-заводское училище, где работал и обучался специальности токаря. Уже в 1936 году Евстигнеев – рабочий Челябинского тракторного завода. За упорство и настойчивость в постижении своей специальности ему в эти годы доверили ответственную работу по обслуживанию и наладке токарных автоматов. Он, как выходец из большой крестьянской семьи, всегда знал цену труду, дисциплине и товариществу. К любому делу Кирилл Алексеевич подходил основательно.

Именно за эти качества его приметил инструктор Челябинского аэроклуба Николай Кобзев, сыгравший в судьбе будущего героя немаловажную роль. Кириллу Алексеевичу повезло в жизни, ему помогали и верили в то, что он сможет стать хорошим летчиком. С призывом в ряды РККА он был направлен служить в рембазу на Дальнем Востоке, начальник которой, разглядев в нем задатки бойца, дал красноармейцу Евстигнееву рекомендацию в Бирмскую военную лётную школу. Кирилл Алексеевич, будучи одним из лучших курсантов, был оставлен в школе в качестве летчика-инструктора. Именно здесь Евстигнеев и встретил начало войны.

До 1942 года Кирилл Алексеевич занимался подготовкой курсантов, налетав при этом около 300 летных часов. В том же 42-м его направляют в Москву, в главный штаб ВВС, набирающий пилотов для перегона американских самолётов «Аэрокобра» через Аляску и Сибирь по трассе «Алсиб».

Неясно, можно ли говорить в данной ситуации «повезло», но на худых парней в поношенной форме обратил внимание командир 240-го ИАП майор И.С. Солдатенко, набиравший в свой полк летчиков-инструкторов, имевших большой налет и хорошо знакомых с техникой. Это можно назвать счастливой случайностью, но в отобранной группе вместе с Евстигнеевым оказался Иван Кожедуб. Так Кирилл Алексеевич в 1943 году попал на фронт…

Первый воздушный бой для нового летчика полка сложился неудачно: из-за технической неисправности Евстигнееву пришлось вернуться на взлетное поле. Зато в следующем бою, отражая налет на свой аэродром, взлетев под вражескими бомбами, он смог сбить бомбардировщик и истребитель врага, продемонстрировав при этом виртуозное владение самолетом. Многие отмечали лёгкость и точность выполняемых им в воздухе фигур высшего пилотажа.

Кирилл Алексеевич «матерел» в воздушных боях огненного 1943 года. Немецкая авиация вводила в бой новые типы истребителей, позволявшие вражеским летчикам чувствовать превосходство в воздухе. Однако и наши пилоты не оставались в долгу. Рос боевой счет и Кирилла Евстигнеева. Уже в июле 1943 года он был назначен на должность командира 2-й эскадрильи. В тяжелых боях гибли его товарищи, с кем он служил на Дальнем Востоке. Фронтовая жизнь сжимала время до такого состояния, что одну неделю можно было приравнять к месяцу, а то и к большему. За лето 1943 года Евстигнеев был дважды ранен, причем второе ранение было самым опасным, была вероятность потери стопы левой ноги. Но после этого ранения Евстигнеева больше сбить не смогли. Мало того, он не позволил потерять ни одного своего ведомого.

Кирилл Алексеевич хорошо показал себя в боях на Курской дуге, но еще ярче раскрылся его талант воздушного бойца в боях над Днепром: за 19 дней октября им были сбиты 13 машин противника. День за днем Евстигнеев и его подчиненные наносили урон врагам. Ла-5ФН с бортовым номером «95» для многих из них стал последним увиденным самолетом.

В тоже время нельзя забывать, что все свои победы Кирилл Алексеевич одерживал, будучи серьезно больным: язва желудка не отпускала его из своих цепких объятий. В моменты, когда боевые действия затихали, врач полка старался направить летчика на лечение. Тем не менее, как только боль отпускала, Евстигнеев возвращался на фронт, не считая возможным в это суровое время находится в тылу.

Приведем описание одного боевого эпизода из череды боевых будней летчиков второй эскадрильи под командованием Евстигнеева, который летел в тот момент на легендарном Ла-5Ф №14:

«До переднего края остается километров сорок. В эфире слышен тревожный голос:

- Евстигнеев! Где ты? Торопись, надо мной – «фоккеры»...

Узнаю – это Боровой, представитель от авиации на КП переднего края. Вступаю с ним в связь:

- Мы далеко от вас! Там, откуда пришли «фоккеры». Спешу!

- Торопись, задай жару стервецам!

Мы с ходу наваливаемся на ФВ-190. Получилось так, что я с Мудрецовым иду строго навстречу атакующим, а пара Карпова – она правее нас – угрожает замыкающему восьмерку.

Решаю атаковать первый ФВ-190, который только что вошел в пике. Затем – следующий. Но из-за быстрого перемещения снижающейся цели и воздействия отрицательной перегрузки, которая возникает от постоянного увеличения угла пикирования, прицелиться как следует не удается – очередь проходит совсем рядом с «фоккером». Фашист увидел, что дела его плохи, раз появились советские истребители, и прекратил штурмовку.

Второй самолет из его группы на выводе из пикирования невольно оказывается на встречном курсе. Идем лоб в лоб. Никто не уступает: ни «фоккер», ни я. Что ж, лобовая, так лобовая! Посмотрим, кто кого! Хотя с моей стороны – это не совсем разумно: у ФВ-190 четыре огневые точки – две пушки, два пулемета, а мой Ла-5 имеет всего лишь две пушки. Но отступать нельзя.

Фашист не выдержал ­– ведет огонь с дальней дистанции. Еще несколько секунд, и наступит мой черед. Но что это? Послышались удары по моей машине – значит, снаряды, посланные противником, достигли цели. Но мой «лавочкин» слушается рулей, а гитлеровский вояка в моем прицеле. Он не выдержал, отворачивает! Хорошо видна ядовито-желтая окраска брюха, и я своим залпом вспарываю его. Вражеский летчик, словно выброшенный катапультой, выпрыгивает из самолета. За ним тянется колбасой не раскрывшийся еще полностью парашют. Мудрецов проскакивает над ним.

Мы разворачиваемся на проскочивших мимо «фоккеров», но они, не пытаясь продолжать бой, уходят в глубь своей территории.

Делаем круг над командным пунктом. Передаю Боровому:

- Нас ждут дома с докладом. Разрешите убыть?

- Счастливого пути! Спасибо за помощь! – слышится в ответ.

Летим на свою точку. В воздухе относительно спокойно, можно бегло осмотреть самолет. Заметив на хвосте пробоину в стабилизаторе, начинаю работать рулем высоты. Машина послушна. При работе рулем поворота – тоже.

Над аэродромом при выпуске шасси левая стойка вышла, а правую заклинило. Значит, повреждено еще и шасси. Принимаю решение садиться последним. Набираю высоту над аэродромом и пытаюсь резкими эволюциями самолета сорвать правую стойку с замка. Не получается. Тогда я перевожу кран в положение «шасси убрано», но левая стойка не убирается. Остается единственный вариант, и я передаю командиру полка

- Буду садиться на одну «ногу»!

Ольховский напоминает об условиях посадки и просит:

- Повнимательней, Кирилл!

Приземление проходит сложно, «Лавочкин» в начале пробега идет устойчиво, без изменения направления. Затем с потерей скорости появляется правый крен, машина начинает уклоняться к снежному брустверу на краю посадочной полосы, а его высота не меньше метра. Чтобы не врезаться в сугроб и не скапотировать, я резко передвигаю педали управления рулем поворота, создавая нагрузки на выпущенную стойку. Она не выдерживает и убирается. «Лавочкин» медленно ложится на фюзеляж и, юзом подползая к брустверу, останавливается.

Пока я докладывал командиру полка о выполнении задания, мой самолет отбуксировали на стоянку. При осмотре было обнаружено попадание трех бронебойных снарядов: один пронзил крыло и стабилизатор, два других, пройдя центроплан, нарушили систему выпуска шасси. Угодив в стойку, они заклинили шток цилиндра. Вот почему все мои старания выпустить её ни к чему не привели. Машина подлежала ремонту. Жаль, конечно, расставаться с испытанным боевым другом, сжились мы с ним... Да что поделаешь?

Этот истребитель был построен на средства колхозника-пчеловода В. В. Конева из колхоза «Большевик» Бударинского района Сталинградской области. Патриот просил передать его лучшему летчику фронта. Вручили И. Н. Кожедубу, затем после его ухода в другую часть на нем летал зам. командира авиаэскадрильи Павел Брызгалов, а после возвращения из госпиталя летал на нем я. Самолет славно послужил Родине».

За отвагу и мужество при выполнении боевых заданий, а также за 49 сбитых самолетов врага 29 августа 1944 года Кирилл Алексеевич Евстигнеев был удостоен звания Героя Советского Союза. Вторую звезду героя летчик получил 23 Февраля 1945 года.

Закончил войну гвардии капитан Евстигнеев на должности штурмана 178 ГвИАП, проведя 120 воздушных боев, сбив в них 53 самолета врага лично и 3 – в группе.

После окончания Великой Отечественной войны Кирилл Алексеевич занимал различные должности в ВВС СССР, а также проходил обучение в высших командных учебных заведениях страны. Вышел в отставку в 1972 году в звании генерал-майора.

Умер 29 августа 1996 года.

Обсуждение на форуме